Сцена Халезина вся в семицветье
Чувств и этапов судьбы.
«Что же за дверью?» Скорее ответьте!
Только в ответ слышу: «Ты!»

Во второй раз я стала участницей спектакля по пьесе-притче Николая Халезина «Я пришел» в рамках нашего Международного института экзистенциального консультирования, где я обучаюсь. Только в первый раз моей героиней была мама главного героя, а сейчас мне посчастливилось стать его любимой.

Две встречи, следующие одна за другой с небольшим интервалом, где я — участник и соучастник действа в разных аудиториях, с разными людьми, но пьеса одна (текст и роли те же). Происходящее воспринималось мною как цельное событие, вошедшее в мою жизнь, без каких-то разграничений. Это позволяет мне заверить Николая Халезина, что его творчество актуально и органично вписывается в любой театральный состав и имеет свое глубоко терапевтическое воздействие на личностные проблемы тех, кто эту пьесу оживляет. Поэтому я убеждена в том, что если мне снова представится случай стать соучастницей экзистенциального театра по этой пьесе, я с радостью соглашусь, поскольку такое театральное событие становится для меня очередным актом познания и духовным приобретением.

Сюжет пьесы сам по себе весьма прост и описывает жизнь моего современника, его отношения с самыми близкими ему людьми, поэтому это так трогает и не оставляет равнодушной меня. Появилась цельность восприятия всей моей жизни, осознание того, что она (жизнь) в моих руках, охраняемая силами свыше; что она представляет собой серию действий (комнат), где совершаются исправимые ошибки, через осознание которых осуществляется переход (новый виток) на новое качество (цвет) жизни. И итог жизни — развилка: либо вниз, либо вверх.

Теперь театр для меня — высокое непостижимое таинство. Многие скажут, что театр служит им местом развлечения и отдыха, но тогда работа многих актеров, драматургов, режиссеров, становится просто бессмысленной. Ведь театр, при своей выразительности и чрезвычайной силе воздействия на человека, должен, как и всякое искусство, служа людям, научать и побуждать к изменениям. Ведь, по сути, обретая образ героя, мы на сцене становимся миссионерами. Миссионерами для зрителей — а для себя? Вот это изменение «для себя» и призван сотворить в человеке экзистенциальный театр. Для меня пьеса Халезина — это преодоление смерти («смертию смерть поправ») и утверждение жизни во всём её разноцветье и семирадужье.

Когда я узнала, что буду мамой в оранжевой комнате, у меня сразу появилось непреодолимое желание попросить у одной из участниц терапевтической группы оранжевую блузку. (Женственность — вот что означал для меня этот цвет.) После спектакля она неожиданно и великодушно подарила мне свою блузку, и это означало для меня то, что я достойно восприняла и прожила свой образ. Было ощущение, что я действительно встретила своего сына уже взрослым, то есть смогла заглянуть вперед, в будущее наших с ним отношений. Я вся в слезах приняла решение, что никогда не буду назойлива в своих вопросах, что оставлю свою опеку, сохраню и умножу свою любовь и заботу; что чаще буду рассказывать своим детям истории из своей жизни и подготовлюсь к тому, чтобы поговорить с ними о смерти — извечной теме, которая пугает детское воображение. Подготовлю своих детей к мысли о том, что и мы, родители, когда-нибудь умрём и что они должны быть готовы ко взрослой самостоятельной жизни. Об этом говорит Гвидо: «Недавно я понял простую истину: пока живы твои родители — ты ребенок».

Спустя некоторое время после группы я отслужила в Храме панихиду об упокоении души моей матери (после спектакля в душе внезапно сложилась удивительная торжественная формула — «моей возлюбленной матери в день её десятилетней блаженной кончины»). После панихиды ко мне пришло ясное осознание того, что нужно поспешить поговорить с отцом на важные для нас темы. Я решила, что до конца лета обязательно съезжу к нему в деревню в Полтавскую область: слишком много вопросов, а главное — я просто соскучилась по своему старику. Справедливы слова героя о матери: «Чем старше я становился, тем нужнее становилась мне ты».

Встреча главного героя Гвидо со своим другом Франком в жёлтой комнате привела меня к размышлениям о том, что вообще хорошо иметь друзей, а, имея, дорожить ими, не взваливая на них ответственность за принятие своих жизненных решений. (Франк: «Подарить кому-то мешок ответственности можно лишь в том случае, когда человек готов его принять…», «Быть элитой — это не почетная обязанность, а безграничная ответственность»). Франк старше, и его путь, с собственными политическими и экономическими установками, имеет совсем иной смысл. У него иные, чем у Гвидо, достижения («Он — успешный мужчина, прижизненный классик, публицист, драматург, сценарист…»), но как явно он осознает значимость и ценность семьи: «Успешный человек – это человек, который добился успеха в главном – в семейной жизни. Это человек, которого в спальне ждет любимая жена, а в детской спят двое милых детишек».

Зелёная комната. Здесь произошла встреча Гвидо со своей любимой Доминик. События растягиваются с промежутками и перерывами на несколько лет, и мы видим отношения супружеской пары в своем развитии. Образ Доминик — это не просто моя роль, это часть моей жизни, которую мне посчастливилось вновь пережить… и вспомнить с ужасом, какой я была. Например, слова Доминик: «Живи где хочешь и думай что хочешь…»… Кризисы отношений были и в моей семейной жизни, и было желание их расторгнуть, но благоразумие восторжествовало, и пережитая боль любимого становилась для меня важней, чем собственная.

Замечательная сказка, рассказанная героем своей Доминик перед сном, дала ощущение рая и блаженства, корни которого уходят в детство: «Голубая карета, запряженная восьмеркой оленей, полетела над городом в страну, где никогда не кончается детство…» — как тихая и дорогая гавань моей жизни, исток самых добрых и счастливых воспоминаний.

Фиолетовая комната. Здесь, как и в первой комнате — красной, происходит последняя встреча главного героя с Ангелом, бестелесным светлым существом. Это чудесная и одновременно самая трудная роль в спектакле. Образ Ангела, такого чистого и заботливого, хранящего и оберегающего от всяких ошибок и от всякого зла, привел меня к мысли о том, что мы — человеки, по жизни, конечно, не ангелы, но!.. Насколько высока миссия: быть невидимыми (то есть дающими и не требующими взамен) носителями добра и света.

И я подумала, что подражать Богу, святым и Его Ангелам — это очень хорошо, благостно и одновременно ответственно. Кого же я так люблю и оберегаю, как этот Небесный Ангел? Своего любимого и своих детей. Господи! Помоги мне покрывать их от всякого зла. И еще я прошу прощения у Ангела-Хранителя моего за то, что я часто не хотела слышать Его, поступала, как с утра хотела моя правая нога, часто вопреки совести, несмотря на все Его предостережения.

Жизнь, которую прожил Гвидо, способен прожить не каждый. Я читала и читала, играла, вспоминала пьесу, и вдруг мне открылось — три условия совершившегося бытия, при которых можно сказать, что всё было не зря: это Вера человека (Гвидо четыре раза повторил: «Верю!»), необходимость пройти все в жизни до конца («Надо пройти всё!») и «Возвращаться нельзя» — жизнь даётся один раз, и нужно спешить успеть всё, черновика не будет.

Гвидо не просто строит, а созидает свои отношения с самыми близкими ему людьми: матерью, отцом, женой, дочерью, другом. И как важно в каждой комнате (на каждом этапе своей жизни) сделать правильный выбор! Этот выбор — вовремя принятые правильные решения. Эта правильность (степень праведности) и предопределяет, каков будет конец.

Гвидо. Я понял… (Пауза.) И сколько кругов можно так натоптать?

Ангел. Сколько угодно.

Гвидо. До каких пор?

Ангел. Пока все не сделаешь правильно.

Гвидо. А что такое «правильно»?

Ангел. Сам должен понять.

В моей душе, сквозь музыку данной пьесы, возникла осознанная решимость идти достойно, хранить, быть хранимой, любить и быть любимой.

Патлань Наталья (Россия) — психолог, слушатель МИЭК (г. Ростов-на-Дону). (Данные об авторе — на момент выхода статьи)

Опубликовано в журнале «Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия», №16, 2010.